 |
Жертвы политического террора в СССР The victims of political terror in the USSR |
Поиск по алфавиту: А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Ы Э Ю Я Search alphabetically: A B C IN D D E F G And J K L M N O P E C T U V X Y Z Ø Ù Û Ý Z I
Предисловие Preface
Базой для публикуемых списков стало 4-е издание диска «Жертвы политического террора в СССР». The basis for the published lists of a 4-disc edition «The victims of political terror in the USSR».
Публикуемые списки несколько расширены по сравнению с диском, включавшим более 2 600 000 имен – добавлены биографические справки из Книги памяти Сахалинской области, а также 3-го тома Книги памяти Автономной Республики Крым, подготовительных материалов к очередным томам Книги памяти Краснодарского края, 3-го тома Книги памяти Республики Северная Осетия-Алания, 5-го тома Книги памяти Красноярского края, 2-го тома Книги памяти Новосибирской области, 5-го тома Книги памяти Свердловской области. Published lists of several expanded in comparison with a disk of more than 2 600 000 names - added biographical information from the Book of Memory of Sakhalin Oblast, and the 3rd volume of the memory books of Autonomous Republic of Crimea, the preparatory work for the next volumes of books memory of Krasnodar Region, 3rd Books volume memory of North Ossetia-Alania, the 5 th volume Books of Krasnoyarsk region of memory, 2-volume Book of Memory of the Novosibirsk Region, 5 th volume Books of the Sverdlovsk region of memory. Общее число добавленных имен – около 30 тысяч. The total number of added names - about 30 thousand.
Четвертое издание базы данных «Жертвы политического террора в СССР» было осуществлено в год 70-летия Большого террора – кампании самых жестоких и массовых убийств в отечественной истории. The fourth edition of the database «The victims of political terror in the Soviet Union» was carried out in 70-year anniversary of the Bolshoi terror - and most brutal campaign of mass murder in national history. Тогда в течение двух лет (1937–1938) по политическим обвинениям было арестовано более 1 миллиона 700 тысяч человек и не менее 725 тысяч из них были расстреляны – в среднем государство ежедневно убивало тысячу своих граждан. Then, within two years (1937-1938) on political charges has been arrested more than 1 million 700 thousand people and at least 725 thousand of them were shot - an average daily state killed thousands of its citizens. Но Большой террор – это лишь одна, хоть и наиболее кровавая террористическая кампания советской власти. But most of the terror - this is only one, albeit the most bloody terrorist campaign of Soviet power. В несколько меньших масштабах, с меньшей жестокостью подобные преступления совершались на протяжении всех семидесяти лет – с самого октябрьского переворота, 90-летие которого падает на те самые дни, когда выходит в свет наш диск. To a lesser extent, to a lesser severity such crimes were committed throughout seven decades - since the October coup, the 90 th anniversary which falls on the very day when the light in our drive.
Казалось бы после избавления от коммунистического режима у наших народов нет более важной задачи, чем разобраться в причинах и осознать масштабы постигшей нас катастрофы – не чумы, не морового поветрия, а гуманитарного бедствия, сотворенного собственными руками. It would seem that after getting rid of the communist regime from our people there is no more important task than to understand the causes and we come to realize the magnitude of the disaster - not the plague, not Morova pestilence, and the humanitarian disaster created by their own hands. Необходимым условием выполнения этой задачи является восстановление в полном объеме памяти о терроре, подробности которого десятилетиями скрывались и замалчивались. The prerequisite for this task is to restore in full the memory of the terror, the details of which were hidden for decades and ignored. И, в частности, – увековечение памяти жертв. And, in particular - the perpetuation of the memory of the victims.
Такая работа действительно ведется в течение уже почти двух десятилетий. This really is over for almost two decades. Результаты, однако, не слишком утешительны. The results, however, is not too comforting.
Вместо памятников жертвам политических репрессий, которые предполагалось воздвигнуть, в большинстве случаев по-прежнему стоят закладные камни, установленные еще на рубеже 1980–1990-х годов. Instead of monuments to victims of political repression to be erect, in most cases, is still facing mortgage stones, set at the turn of 1980-1990's.
Не создан в России общенациональный Музей политических репрессий. It was created in Russia a national museum of political repressions. А в экспозициях региональных историко-краеведческих музеев теме репрессий если и уделено какое-то место, то, как правило, самое незначительное. And in the exhibition of historical and regional museum and the theme of repression, if given some space, it is usually very slight.
На мемориальных досках, установленных в честь тех наших выдающихся сограждан, которые были расстреляны или погибли в лагерях, отсутствуют любые упоминания об их трагической смерти. On the memorial, established in honor of our distinguished citizens, who were shot or died in camps, lacking any mention of their tragic death.
Выявлена и отмечена памятными знаками лишь малая часть мест массовых захоронений казненных. Identified and marked by memorable characters, only a small fraction of mass graves of executed. А тысячи кладбищ возле когдатошних лагерей и трудпоселков утрачены безвозвратно: они превратились в пустыри, распаханы, заросли лесом, на их месте выстроены новые жилые массивы или промышленные комплексы. And thousands of cemeteries near kogdatoshnih camp and trudposelkov irretrievably lost: they become waste, plowed, thickets of forests, in their place built new residential areas or industrial complexes. До сих пор миллионы людей не знают, где зарыты их родители, деды и прадеды. Until now, millions of people do not know where buried their parents, grandfathers and great-grandfather.
Но, пожалуй, самый важный из не отданных нами долгов – это имена жертв. But perhaps the most important is do not give us long - are the victims.
Нам было завещано «всех поименно назвать». It was bequeathed to «all the names to call». Задача эта и сегодня далека от исполнения. The task is still far from implementation.
В разных регионах бывшего Советского Союза готовят и издают Книги памяти жертв политических репрессий. In different regions of the former Soviet Union is ready and publishes books in memory of the victims of political repression. Основное содержание этих книг – краткие биографические справки о расстрелянных, отправленных в лагеря, насильственно депортированных в трудпоселки, мобилизованных в трудармии. The main contents of these books - short biographical information about the shot, sent to camps, forcibly deported trudposelki mobilized trudarmii. Эти справки нужны сотням тысячам людей и в нашей стране, и в других странах мира, где живут наши соотечественники, для того, чтоб найти хоть какие-то сведения о судьбах родственников. These inquiries are needed to hundreds of thousands of people in our country and elsewhere in the world, where our compatriots to find at least some information about the fate of relatives. Они нужны историкам, краеведам, учителям, журналистам. They need to historians, local lore, teachers, journalists. Но даже если биография человека включена в какую-то из Книг памяти, об этом очень трудно узнать: такие книги издаются обычно маленьким тиражом ( от 100 до 1000 экземпляров) и в продажу почти не поступают. But even if the person is included in the biography of some of the books of memory, this is very difficult to know: This book is usually a small print run (100 to 1000 copies) and the sale did not come. Даже в главных библиотеках России нет полного комплекта изданных мартирологов. Even in the major libraries in Russia there is no complete set of published passional.
Для того чтобы сохранить память о жертвах и помочь людям восстановить историю их семей, Общество «Мемориал» в 1998 г. приступило к созданию единой базы данных, сводя вместе информацию из региональных Книг памяти, уже вышедших в свет или только подготовленных к изданию. In order to preserve the memory of the victims and help people rebuild their family history, the Society «Memorial» in 1998 has begun to create a single database, bringing together information from a regional memory books already published in the light or only prepared for publication. Результаты этой работы, дополненные информацией из ряда других источников, и составляют основное содержание настоящего ресурса. The results of this work, supplemented by information from other sources, and constitute the main content of this resource.
Чтобы было понятно, чьи имена могут встретиться в этих списках, напомним об основных, наиболее массовых категориях жертв политических репрессий в СССР. To be clear, whose names may appear in these lists, recalled the fundamental, the most massive categories of victims of political repression in the USSR.
I. I. Первая массовая категория – люди, арестованные по политическим обвинениям органами государственной безопасности (ВЧК–ОГПУ–НКВД–МГБ–КГБ) и приговоренные судебными или квазисудебными (ОСО, «тройки», «двойки» и т.п.) инстанциями к смертной казни, к разным срокам заключения в лагерях и тюрьмах или к ссылке. The first mass category - people who were arrested on political charges by the State Security (ВЧК-OGPU-NKVD-MGB-KGB) and sentenced by judicial or quasi-judicial (CCA, «Three», «deuces», etc.) on the death penalty, to various terms of imprisonment in the camps and prisons or in exile.
По различным предварительным оценкам, за период с 1921 по 1985 г. в эту категорию попадает от 5 до 5,5 миллиона человек. For a variety of preliminary estimates for the period from 1921 to 1985 in this category goes from 5 to 5.5 million. На нашем диске данная категория репрессированных представлена наиболее широко – их здесь около полутора миллионов. On our drive this category of repressed represented the most widely - they are about a half million.
Чаще всего в Книги памяти, а значит, и в нашу базу данных включались сведения о людях, пострадавших в период 1930–1953 гг. Most of the time in the memory books, and therefore in our database included information about the people affected during the 1930-1953 biennium. Это объясняется не только тем, что в данный период осуществлялись наиболее массовые репрессивные операции, но и тем, что процесс реабилитации, начатый в хрущевскую эпоху и возобновившийся во время перестройки, в первую очередь коснулся жертв именно сталинского террора, и прежде всего – жертв террора 1937-1938 гг. This is due not only to the fact that during this period carried out by the most massive retaliatory operations, but also because the process of rehabilitation, which began in the era of Khrushchev and renewed during the adjustment, first of all it touched the victims of Stalin's terror, and above all - the victims of terror 1937 -1938 biennium.
Менее полно в базе данных отражены жертвы репрессий более раннего, до 1929 г., периода: . Less complete in the database are the victims of the repression of the earlier, until 1929, period:. Самые же ранние репрессии советской власти, относящиеся к 1917–1918 гг. Most early as the repression of Soviet rule, relating to the 1917-1918 biennium. и эпохе Гражданской войны, документированы настолько фрагментарно и разноречиво, что даже их масштабы пока не установлены. and the Civil War era, as documented by fragmentary and diverging, that even their magnitude has not yet been established. Да и вряд ли вообще могут быть сделаны корректные оценки статистики «красного террора»: в этот период нередко имели место массовые бессудные расправы с «классовыми врагами», что, естественно, никак не фиксировалось в документах. Indeed, hardly any can be made the correct assessment of «red terror»: in this period often took place bessudnye mass killings of «class enemies», which, of course, is not recorded in documents. Цифры, называемые в литературе, колеблются от 50–100 тысяч до более миллиона человек. The numbers are called in the literature, ranging from 50-100 thousand to over a million people.
Политзаключенные, получившие свои сроки после смерти Сталина и окончания массового террора, если и представлены в некоторых Книгах памяти, то лишь фрагментарно. Political prisoners who have received their sentences after the death of Stalin and the end of mass terror, and if some books are represented in memory, it is only fragmentary. К сожалению, по техническим причинам нам удалось подготовить к настоящему изданию лишь около половины собранных НИПЦ «Мемориал» (Москва) сведений о политических репрессиях 1953–1985 гг. Unfortunately, for technical reasons we have been able to prepare for this edition, only about half of the collected NIPTS «Memorial» (Moscow), the details of the political repression of 1953-1985 biennium. – это около пяти тысяч справок о политзаключенных новейшего периода. - It is about five thousand references on the latest political period.
II. II. Другая массовая категория репрессированных по политическим мотивам – крестьяне, административно высланные с места жительства в ходе кампании «уничтожения кулачества как класса». Another category of massive repression on political grounds - the farmers, the administration sent to the residence during the campaign «kulachestva destruction as a class».
Всего за 1930–1933 гг., по разным оценкам, вынужденно покинули родные деревни от 3 до 4,5 миллиона человек. Total for the biennium 1930-1933., According to various estimates, fled their villages were forced from 3 to 4.5 million. Меньшая часть из них были арестованы и приговорены к расстрелу или к заключению в лагерь. A smaller proportion of them were arrested and sentenced to the firing squad or by imprisonment in the camp. 1,8 миллиона стали «спецпоселенцами» в необжитых районах Европейского Севера, Урала, Сибири и Казахстана. 1.8 million «spetsposelentsami» in uninhabited areas of the European North, the Urals, Siberia and Kazakhstan. Остальных лишили имущества и расселили в пределах своих же областей. The rest have been deprived of property and resettled in their own areas. Кроме того, множество крестьян бежали из деревень в большие города и на индустриальные стройки, спасаясь от репрессий, коллективизации и массового голода, ставшего последствием сталинской аграрной политики и унесшего, по разным оценкам, жизни от 6 до 9 миллионов человек. In addition, many villagers have fled from villages to big cities and industrial buildings to escape the repression, collectivization, and mass starvation, which was a consequence of Stalin's agricultural policy and took on an estimated life of 6 to 9 million people.
III. III. Третья массовая категория жертв политических репрессий – народы, целиком депортированные с мест традиционного расселения в Сибирь, Среднюю Азию и Казахстан. The third broad category of victims of political repression - the people, the whole deportees from the traditional places of settlement in Siberia, Central Asia and Kazakhstan. Наиболее масштабными эти административные депортации были во время войны, в 1941–1945 гг. The most ambitious of these were administrative deportation during the war, in 1941-1945. Одних выселяли превентивно, как потенциальных пособников врага (корейцы, немцы, греки, венгры, итальянцы, румыны), других обвиняли в сотрудничестве с немцами во время оккупации (крымские татары, калмыки, народы Кавказа). Some evicted preventively as potential supporters of the enemy (Koreans, Germans, Greeks, Hungarians, Italians, Romanians), others were accused of collaboration with Germans during the occupation (the Crimean Tatars, Kalmyks, the peoples of the Caucasus). Общее число высланных и мобилизованных в «трудовую армию» составило до 2,5 миллиона человек (см. таблицу). The total number of deportees and mobilized «Labor Army» amounted to 2.5 million (see table). На сегодняшний день почти нет Книг памяти, посвященных депортированным национальным группам. To date, there is almost no memory books on the deported ethnic groups. В качестве редких примеров можно назвать Книгу памяти калмыцкого народа, составленную не только по документам, но и по устным опросам, и Книгу памяти, выпущенную в Кабардино-Балкарской Республике. A few examples include the Book of Memory Kalmyk people, drawn not only on the documents, but also on an oral examination, and the memory book, released in the Kabardino-Balkar Republic.
| Национальность Nationality | Год депортации Year of deportation | Количество высланных (средняя оценка) Number of deportees (average score) |
| Корейцы Korean | 1937–1938 1937-1938 | 172 000 172 000 |
| Немцы The Germans | 1941–1942 1941-1942 | 905 000 905 000 |
| Финны, румыны, другие национальности союзных с Германией государств The Finns, Romanians, other nations allied with Germany, the States | 1941–1942 1941-1942 | 400 000 400 000 |
| Калмыки Kalmyks | 1943–1944 1943-1944 | 101 000 101 000 |
| Карачаевцы Karachai | 1943 1943 | 70 000 70 000 |
| Чеченцы и ингуши Chechens and Ingush | 1944 1944 | 485 000 485 000 |
| Балкарцы Balkar | 1944 1944 | 37 000 37 000 |
| Крымские татары Crimean Tatars | 1944 1944 | 191 000 191 000 |
| Турки-месхетинцы и другие народности Закавказья Meskhetian Turks and other peoples of Transcaucasia | 1944 1944 | 100 000 100 000 |
| Итого: Total: | 2 461 000 2 461 000 | |
Кроме этих крупных консолидированных потоков в разное время имели место многочисленные политически мотивированные депортации отдельных национальных и социальных групп, в основном из пограничных регионов, крупных городов и «режимных местностей». In addition to these large consolidated flows at different times there have been numerous politically motivated deportation of individual national and social groups, mainly from the border regions, cities and «sensitive areas». Представители этих групп, общее число которых установить крайне сложно (по предварительной оценке с начала 1920-х по начало 1950-х годов – более 450 тысяч человек), довольно редко попадают в Книги памяти. Representatives of these groups, the total number of which is extremely difficult to install (on a preliminary assessment since the early 1920's and early 1950 - more than 450 thousand people), are rarely caught in the Book of Memory.
То же можно сказать о приблизительно 400 тысячах депортированных в 1939–1941 гг. The same can be said of the approximately 400 thousand in 1939-1941 he was deported. с «новых территорий» – из Эстонии, Латвии, Литвы, Западной Украины, Западной Белоруссии, Молдавии. with «New Territories» - from Estonia, Latvia, Lithuania, Western Ukraine and Western Belorussia, Moldavia. В нашем издании около 100 тысяч имен этих людей – в основном эти имена выявлены в результате работы Польской программы Общества «Мемориал». In this edition of nearly 100 thousand names of these people - mostly those names are identified in the work program of the Polish Society «Memorial». Если же говорить о послевоенных депортациях с этих территорий, то, к сожалению, в публикуемых списках имен этих людей совсем мало. As for the post-war deportations from these territories, then, unfortunately, in the published lists of names of these people very little.
Общее число лиц, подвергшихся репрессиям не в судебном (или квазисудебном), а в административном порядке, составляет 6,5–7 миллионов человек. The total number of persons who have been repressed are not in a judicial (or quasi-judicial), and in administrative proceedings is 6,5-7 million. В публикуемые списки включены справки приблизительно на миллион из них – в основном на «спецпоселенцев» из числа раскулаченных крестьян и представителей народов, подвергшихся тотальной депортации. In the published lists are included inquiries about a million of them - mainly in the «spetsposelentsev» raskulachennyh of farmers and representatives of the peoples affected by the total deportation. Конечно, это небольшая часть от общего числа тех, кто прошел через ад трудпоселков, спецпоселений, трудармий, высылок – всего того, что скромно именуется «административными репрессиями». Of course, this is a small fraction of the total number of those who went through hell trudposelkov, spetsposeleny, trudarmy, expulsions - of all that modestly called «administrative repression».
Говоря об иных категориях населения, подвергшихся политическим преследованиям и дискриминации, нельзя забывать и о сотнях тысяч людей, лишенных гражданских прав за «неправильные» профессию или социальное происхождение (лишь в Новгородской области в Книгу памяти включена такая категория репрессированных, как «лишенцы»), и о бессудно расстрелянных при подавлении крестьянских восстаний в 1920-е, о расстрелянных без приговоров в тюрьмах в 1941-м, и о расстрелянных на фронте в годы войны по приговорам Особых отделов, о репатриантах (в основном бывших «остарбайтерах» и военнопленных), принудительно работавших в фильтрационных лагерях, и о многих, многих других. Speaking of the other categories of people who have been subjected to political persecution and discrimination, we should not forget the hundreds of thousands of people deprived of their civil rights for the «wrong» profession or social origin (only in the Novgorod region in the memory book included a category of repressed as «lishentsy»), and bessudno shot in the suppression of peasant uprisings in the 1920's, the shot without penalty in prisons in 1941, and shot at the front in the war years on a sentence of Special Branch, the returnees (mostly the former «ostarbayterah» and prisoners of war), force employed in the filtration camps, and many, many others. Все они лишь в самой малой степени представлены в списках. All of them only in very small extent represented in the lists.
Сравнивая 2,6 миллиона справок, собранных нами сегодня, с осторожными и умеренными общими статистическими оценками, мы приходим к печальному выводу: по самым оптимистическим расчетам получается, что нам удалось объединить имена примерно 20 процентов от общего числа жертв государственного террора в СССР . Comparing the 2.6 million information collected by us today, with the cautious and moderate general statistical evaluations, we come to the sad conclusion: the most optimistic estimate is that we have been able to combine the names of about 20 per cent of the total number of victims of state terror in the USSR. (Говоря об общем числе жертв, мы исходим из трактовки этого термина, вытекающей из Закона РФ «О реабилитации жертв политических репрессий» от 18.10.1991.) (Speaking of the total number of victims, we believe the interpretation of the term, derived from the RF Law «On the Rehabilitation of Victims of Political Repression» on 18.10.1991.)
Так выглядит итог многолетней работы по собиранию имен, результат работы многих людей во многих регионах. This is the result of years of work to collect the names, the result of work of many people in many regions. Таков разрыв между статистикой террора и персональной памятью о его жертвах. This is the gap between the statistics of terror and the personal memory of his victims.
А ведь кроме бесспорных жертв политического террора, чьи имена уже оказались или, несомненно, рано или поздно окажутся на страницах Книг памяти, были еще миллионы людей, осужденных за разные незначительные «уголовные» преступления и дисциплинарные проступки. But apart from undisputed victims of political terror whose names have already been, or, certainly, sooner or later will be on the pages of memory books were still millions of people convicted of various minor «criminal» crime and disciplinary infractions. Традиционно их не считают жертвами политических репрессий, хотя многие репрессивные кампании, которые проводились силами милиции, имели явно политическую подоплеку. Traditionally, they are not considered victims of political repression, while many of the repressive campaign, which were held by police, were clearly politically motivated. Судили за нарушение паспортного режима, за бродяжничество, за «самовольный уход» с места работы (перемену места работы); за опоздание, прогул или самовольную отлучку с работы; за нарушение дисциплины и самовольный уход учащихся из фабричных и железнодорожных училищ; за «дезертирство» с военных предприятий; за уклонение от мобилизации для работы на производстве, на строительстве или в сельском хозяйстве, и т.д., и т.п. Was tried for violating the passport regime, for vagrancy, for the «unauthorized care» from their jobs (job change) for being late, truancy or AWOL from work for misconduct and unauthorized withdrawal of students from the factory and railroad schools; for «duck» from military enterprises for failure to mobilize for work in manufacturing, in construction or agriculture, etc., etc. Наказания при этом, как правило, были не слишком тяжелыми – зачастую осужденных даже не лишали свободы. Penalties, however, as a rule, were not too heavy - often convicts do not even deprived of their liberty. Трудно подсчитать число людей, которых постигли эти «мягкие» наказания: только с 1941 по 1956 г. осуждено не менее 36,2 миллиона человек, из них 11 миллионов – за «прогулы»! Is difficult to estimate the number of people struck by these «soft» Punishment: from 1941 to 1956, convicted of at least 36.2 million people, of whom 11 million - for «truancy»! Очевидно, что главная цель всех этих карательных мер – не наказать конкретное преступление, а распространить систему принудительного труда и жесткого дисциплинарного контроля далеко за границы лагерей и спецпоселений (в терминологии самой власти это и значило «установить твердый государственный порядок»). It is obvious that the main purpose of these punitive measures - not to punish a particular crime, and to extend the system of forced labor and strict disciplinary control far beyond the borders of the camps and spetsposeleny (in terms of the power it mean «to establish a solid public order»).
Из сказанного ясно, что в деле восстановления памяти о людях, о каждом в отдельности, мы все еще в начале пути. From the above it is clear that in restoring the memory of the people of each individual, we are still in the beginning. Главная работа по-прежнему впереди. The main work is still ahead.
В публикуемые списки включены сведения почти из всех вышедших на русском языке Книг памяти, а также большой объем сведений, не опубликованных до сих пор. In the published list included information from almost every post in Russian memory books, as well as a large amount of data is not published until now. Тем не менее представленные данные настолько неполны, что уместно говорить даже не о неполноте, а о фрагментарности. Nevertheless, the data are so incomplete that it is appropriate to say do not even incompleteness, but the fragmentation. Причин тому несколько. For several reasons.
Во-первых , в списках отражены в основном репрессии, осуществлявшиеся на территории России (около 90% справок). First, the lists are basically the repression carried out in Russia (about 90% of references). Данные, полученные нами из Казахстана, содержат в общей сложности около 100 тысяч имен, из Белоруссии – примерно 80 тысяч. The data we received from Kazakhstan, contain a total of about 100 thousand names from Belarus - about 80 thousand. Это весьма заметная часть от общего числа репрессированных в судебном или квазисудебном порядке в этих республиках. This is a very visible part of the repressed in a judicial or quasi-judicial procedure in these republics. Украина представлена очень фрагментарно: нам удалось получить оттуда всего около 40 тысяч справок (в основном из Одесской области и в очень небольшой степени из Харькова и Мариуполя) – цифра, конечно, совершенно несопоставимая с общим масштабом репрессий на территории Украины. Ukraine presented a very fragmentary: we managed to get out only about 40 thousand references (mostly from the Odessa area and in a very small degree from Kharkov and Mariupol) - figure, of course, totally incompatible with the overall scale of repression in the territory of Ukraine. Фрагментарны и сведения по еще двум республикам: Киргизия – около 12 тысяч справок, Узбекистан – около 8 тысяч. Fragmented, and information on the two other republics: Kyrgyzstan - about 12 thousand of certificates, Uzbekistan - about 8 thousand. К сожалению, в обоих случаях справки эти не слишком информативны. Unfortunately, in both cases, these inquiries are not too informative. Данные по остальным бывшим союзным республикам не представлены вовсе. Data for the rest of the former Soviet republics were not represented at all.
Мы не имели возможности включить в единую базу данных целый ряд Книг памяти, изданных за пределами России. We have not had the opportunity to include in a single database a number of memory books published outside Russia. В частности в Литве, Латвии, Эстонии, на Украине, в Молдове тщательно подготовленные издания, содержащие перечни имен репрессированных (в общей сложности несколько сотен тысяч) выпускаются на государственных языках этих стран, что вполне естественно. In particular, in Lithuania, Latvia, Estonia, Ukraine, Moldova carefully produced edition, containing lists of names of the Repressed (a total of several hundred thousand) issued in the languages of these countries, which is quite natural. Однако, к сожалению, русское написание имен не приводится, несмотря даже на то, что имена и биографические данные, как правило, взяты из делопроизводства репрессивных ведомств, которое велось преимущественно на русском языке. Unfortunately, however, the Russian spelling of the names are not given, despite the fact that the names and biographical data, usually taken from the case of oppressive institutions, which were mostly in Russian. Включение же в общую базу неизбежно неточного обратного перевода имени и фамилии, не совпадающего с тем, что зафиксировано в официальных документах, сводит поисковую ценность этих справок к нулю. Inclusion in the general framework inevitably inaccurate reverse translation of the name does not match that recorded in official documents, the search reduces the value of those certificates to zero.
К сожалению, в деле увековечения памяти жертв репрессий отсутствует какая бы то ни было межгосударственная координация. Unfortunately, to perpetuate the memory of victims of repression, there is any inter-state coordination.
При этом мы знаем, что в странах Балтии, на Украине, в Казахстане существуют серьезные государственные программы по сохранению памяти о жертвах политического террора, и в некоторых из них (Латвия, Литва, Эстония) составление перечней имен жертв террора уже завершено или близится к завершению. In doing so, we know that in the Baltic countries, Ukraine, Kazakhstan, there are government programs to conserve the memory of the victims of political terror, and some of them (Estonia, Latvia, Lithuania, Estonia) compilation of lists of names of victims of terror has already been completed or nearing completion . С другой стороны, нам ничего не известно о какой-либо работе по восстановлению имен репрессированных в Грузии, Армении, Азербайджане, Таджикистане и Туркмении. On the other hand, we are not aware of any work to restore the names of the repressed in Georgia, Armenia, Azerbaijan, Tajikistan and Turkmenistan. Полагаем, что до тех пор, пока во всех странах, некогда входивших в Советский Союз, не будет разработана на межгосударственном уровне совместная международная программа исследований истории политического террора и увековечения памяти жертв, невозможно будет говорить и о составлении сколько-нибудь полного поименного перечня. We believe that until all countries that once belonged to the Soviet Union would not be developed at the international level, a joint international program of research the history of political terror and to perpetuate the memory of the victims, it would be impossible to talk about the preparation of any full roll-call list.
Во-вторых , и в России, и в некоторых других странах бывшего Советского Союза создание Книг памяти тесно связано с процессом юридической реабилитации пострадавших от политических репрессий. Secondly, and in Russia, and in some other countries of the former Soviet Union, a book of memory is closely linked to the legal rehabilitation of victims of political repression. А в этом процессе возникали и возникают свои трудности. And in this process occurred, and raises its difficulties. Огромный объем работы подталкивал сотрудников различных отделов реабилитации к тому, чтобы заниматься вначале «несомненными» случаями, подлежащими реабилитации по формальным признакам, независимо от содержательной стороны обвинения, то есть реабилитацией лиц, осужденных по ст.58–10 («контрреволюционная пропаганда и агитация»). A huge amount of work pushed the staff of various departments of rehabilitation to deal with first «obvious» cases, subject to formal rehabilitation, regardless of the content of the prosecution, that is the rehabilitation of persons convicted of st.58-10 ( «counter-revolutionary propaganda and agitation» ). Все остальные случаи нередко откладывались в сторону, становясь делами «второй очереди», если, конечно, не было проявлено какой-то инициативы со стороны заинтересованных лиц. All other cases are often left to one side cases becoming «the second stage», unless, of course, was not shown any initiative on the part of stakeholders. Делами «второй очереди» становились также те, где фигурировали обвинения по нескольким статьям Уголовного кодекса – по 58-й в сочетании с другими, например, служебно-должностными, воинскими и т.п. Affairs of «second stage» were also those where the charges appeared on several articles of the Criminal Code - on the 58 th in conjunction with others, such as service-job, military, etc. статьями. articles. К тому моменту, когда по этим делам, во всяком случае по значительной их части, процедура реабилитации была произведена (2002–2005 гг.), Книги памяти во многих регионах уже были изданы и результаты реабилитационного процесса 2000-х годов в эти Книги не попали. By the time of these cases, at least for large parts of the rehabilitation procedure was performed (2002-2005 gg.), Book of Memory, in many regions have already been issued and the rehabilitation of the 2000-ies in these books do not come . Соответственно нет их и в публикуемых списках. Accordingly, there is no them and in the published lists. Но дело даже не только в этом. But what matters is not only that. Мы с уверенностью утверждаем, что процесс реабилитации, который в России недавно поспешили объявить практически завершенным, еще далеко не завершен. We confidently assert that the process of rehabilitation, which in Russia have recently rushed to declare almost complete, is far from complete. Лакуны в деле реабилитации возникают в связи с политическими репрессиями Гражданской войны, с делами участников крестьянских волнений, периодом Отечественной войны, лагерным сопротивлением. Lacunas in rehabilitation arising from the political repression of the Civil War, with the participants in the affairs of the peasant unrest, the period of World War II, resistance camp. Значительные лакуны предопределены и недостатками самого российского закона о реабилитации, в том числе нечеткостью, размытостью некоторых его формулировок. Significant gaps and shortcomings of the pre-Russian law on rehabilitation, including fuzzy sets some of its wording.
Однако едва ли не самым существенным является то, что сам факт реабилитации совершенно не означает автоматического попадания имени реабилитированного ни в Книгу памяти, ни в какую-либо общедоступную базу данных, ни в публикуемые в некоторых газетах перечни имен жертв репрессий. But perhaps the most significant is that the very fact of rehabilitation does not automatically mean entering a name or rehabilitated in the Book of memory, or in any publicly available database, nor published in some newspapers of lists of names of victims of repression. Реабилитационное определение подшивается к следственному делу, сведения о том, что реабилитация состоялась, если кому-то и сообщаются, то только родственникам реабилитированного (если реабилитация была предпринята по их заявлению), имя реабилитированного остается в архивах, по большей части недоступных. Rehabilitation determination attached to investigating the cause, reports that the rehabilitation took place, if anyone, and said only relatives rehabilitated (if rehabilitation was made on their application), the name is rehabilitated in the archives, for the most part inaccessible.
В-третьих , в России процесс подготовки и издания региональных Книг памяти остается делом самих регионов. And third, in Russia the process of preparing and publishing regional books memory remains a matter of the regions. В стране не существует государственной программы увековечения памяти жертв политических репрессий. There is no state program to perpetuate the memory of victims of political repression. Нет никакого федерального нормативного акта, предписывающего готовить и издавать Книги памяти, не разработана единая методика и общие критерии отбора. There is no federal regulation requiring prepare and publish books of memory, not to develop a single methodology and common criteria for selection. Поэтому в деле подготовки этих книг царит полный разнобой. Therefore, in the preparation of these books, there is complete diversity. Где-то такие книги готовят и издают местные администрации или отдельные ведомства, так или иначе связанные с проблемой реабилитации (региональные комиссии по восстановлению прав жертв, региональные органы ФСБ, прокуратуры и т.д.), где-то – научные и культурно-просветительные организации, где-то издание осуществляется исключительно силами общественности, при минимальной поддержке региональной власти или вовсе без таковой. Somewhere in these books prepare and publish local government or individual agencies, in one way or another connected with the problem of rehabilitation (Regional Commission to restore the rights of victims, the regional authorities of the Federal Security Service, prosecutors, etc.) somewhere - scientific, cultural and educational organization where a publication done entirely by the public, with minimal support from regional authorities or even without it.
Все это создает огромные «географические» лакуны в деле увековечения имен. All this creates huge «geographic» loopholes in the perpetuation of the names.
В Коми, например, работа по выпуску Книг памяти приобрела характер серьезной республиканской государственной программы; здесь выпущено уже восемь фундаментальных томов серии «Покаяние», охватывающих не только тех, кто был репрессирован на территории Коми АССР, но и тех, кто отбывал здесь (в Воркутинском, Ухто-Печорском и других ИТЛ) свои лагерные сроки, и тех, кто был отправлен сюда на спецпоселение. In Komi, for example, work on your books become a serious Republican state programs are already released eight volumes of the fundamental series «Confession», encompassing not only those who have been repressed in the Komi ASSR, but also those who served here (in Vorkuta, Uhto-Pechora and ITL) to camp as possible, and those who were sent here to spetsposelenie.
В то же время в 9 регионах РФ, – в Приморье, Вологодской, Саратовской, Тамбовской, Воронежской, Пензенской, Камчатской областях, в Чувашии, Кабардино-Балкарии – материалы по крайней мере для первых томов Книг памяти давно подготовлены, но не издаются из-за отсутствия финансирования. At the same time in 9 regions of Russia - in Primorye, Vologda, Saratov, Tambov, Voronezh, Penza, Kamchatka region, in Chuvashia, Kabardino-Balkaria - materials for at least the first volumes of books produced has long memory, but not published because of the lack of funding. Кое-где – в Бурятии, Калининградской, Челябинской областях – эти книги находятся в процессе подготовки. Here and there - in Buryatia, Kaliningrad, Chelyabinsk Oblast - these books are in preparation.
А в Брянской и Волгоградской областях, Дагестане, Карачаево-Черкесии к подготовке Книг памяти пока и не приступали. And in the Bryansk and Volgograd, Dagestan, Karachay-Cherkessia in the preparation of memory books, and has not started.
Если говорить об уже вышедших изданиях, то в каждом регионе вопрос о том, кого включать в Книгу памяти, решают по-своему. If we talk about the already released publications in every region of the question of whom to include in your book, decide on its own. Одни Книги памяти охватывают только репрессии 1930–1940-х и начала 1950-х годов, в других в списки включены и люди, пострадавшие в 1920-е годы, и отдельные жертвы «красного террора» эпохи Гражданской войны, и некоторые политзаключенные послесталинского периода. Some books cover only the memory of the repression of 1930-1940's and the early 1950's, the other in the list included people who suffered in the 1920's, and individual victims of «red terror» Civil War era, and some political prisoners post-period. В каких-то региональных изданиях единственной основой для включения в перечень является состоявшаяся реабилитация в соответствии с Законом от 18.10.1991 и предшествовавших ему государственно-правовых актов; в других достаточным основанием считается принципиальное соответствие рассматриваемой репрессии формальным условиям реабилитации, установленным Законом; где-то составители исходят из собственных политико-правовых представлений. In some regional editions of the only basis for inclusion in the list is held in accordance with the Rehabilitation Act of 18.10.1991 and its previous state-legal acts, in other sufficient reason to believe the fundamental line of the repression of the formal terms of rehabilitation, the law, somewhere compilers based on their own political and legal submissions.
В изданные на сегодняшний день Книги памяти Москвы, Санкт-Петербурга, Тюменской области вошли пока только те жертвы репрессий, которые были казнены; в Книгу памяти калмыцкого народа включены лишь те, кто скончался на спецпоселении. In published books to date, the memory of Moscow, St. Petersburg, Tyumen region includes only those victims of repression who were executed in the memory book of the Kalmyk people included only those who died at spetsposelenii. Эти решения, как правило, легко объяснимы. These solutions are generally easy to explain. Так, гигантские абсолютные цифры репрессий в обеих столицах вынуждают составителей установить хоть какую-то «очередность» в своих рабочих планах, по необходимости многолетних. For example, giant absolute repression in both capitals are forced to install the compilers at least some kind of «ranking» in their work plans, as appropriate perennial. В Калмыкии же тотальность выселения привела к тому, что если бы в Книгу памяти были включены все депортированные, то это было бы равносильно публикации материалов персональной переписи населения, включая всех калмыков, родившихся в период между 1943 и 1956 гг. In Kalmykia, as the totality of evictions led to the book if the memory were included, all the deportees, it would be tantamount to publication of personal census, including all Kalmyks born between 1943 and 1956.
Особенно слабо представлены в совокупности региональных изданий те, кто подвергался политическим преследованиям не в судебном или квазисудебном, а в административном порядке. Particularly poorly represented in the aggregate regional editions of those who suffered political persecution than a judicial or quasi-judicial, and administrative proceedings. «Административные репрессии» отражены в разной степени всего в двух десятках изданий. «Administrative repression» are reflected in varying degrees in the two dozen publications. А ведь эти репрессии – ссылки, высылки, спецпереселения, трудмобилизации – охватывали, как мы уже говорили, миллионы людей. But this repression - links, removal, spetspereseleniya, trudmobilizatsii - covered, as we have said before, millions of people.
Главной причиной малой представленности административных репрессий в Книгах памяти является то, что запуск процесса реабилитации по этим делам носит заявительный характер: он не проводится государственными органами в обязательном порядке, а инициируется самими пострадавшими или теми, кто представляет их интересы. The main reason for low representation of administrative repression in the books of memory is that starting the rehabilitation process in these cases is zayavitelny character: he does not state authorities on a mandatory basis, as initiated by the victims or those who represent them. Соответственно и реабилитация здесь заведомо неполна. Accordingly, the rehabilitation is obviously incomplete. Кроме того, если в случае судебной или квазисудебной репрессии основным источником сведений является уголовное дело пострадавшего, то ситуация с теми, кто подвергся административным репрессиям, гораздо сложней. Moreover, if in the event of a judicial or quasi-judicial repression of the primary source of information is a criminal case the victim, the situation with those who have been subjected to administrative repression, much more complicated. Свести воедино разнообразные, как правило скудные, находящиеся в разных ведомственных и государственных архивах, разбросанных по разным регионам, документы, содержащие сведения, например, о высланном крестьянине – задача титаническая и почти невыполнимая. Bring together diverse, usually scarce, are in various departmental and state archives, scattered in various regions, documents containing information, for example, was sent to a farmer - titanic task, and almost impossible. Наиболее успешно эта задача, на наш взгляд, решена в Книгах памяти Читинской области и Хабаровского края. The most successful, this challenge, we believe, is solved in the books of the memory of the Chita Oblast and Khabarovsk Krai.
В целом же, подобно тому, как полноты перечня имен в масштабах СССР невозможно достичь без межгосударственной программы увековечения памяти жертв советского террора, так и в отношении репрессий, происходивших на территории Российской Федерации, нельзя добиться сколько-нибудь заметной полноты перечня без создания широкой государственной или, лучше, государственно-общественной программы увековечения памяти жертв, включающей в себя скоординированную подготовку и выпуск региональных Книг памяти. In general, however, just as complete a list of names across the Soviet Union can not be achieved without inter-state program to perpetuate the memory of the victims of Soviet terror, and against the repression that took place in the Russian Federation, you can not make any noticeable completeness of the list without creating a broad public or better public social programs to perpetuate the memory of the victims, which includes a coordinated training and production of books of regional memory.
Отсутствием общей координации объясняется и отсутствие единых стандартов при составлении справок для Книг памяти. The lack of overall coordination and explains the lack of uniform standards in compiling information for the memory books. В наших базовых источниках – региональных Книгах памяти – характер записи сильно варьирует: от минимальных, «установочных» данных репрессированных (фамилия, имя, отчество, год и место рождения, место проживания, без указаний даже, какая именно репрессия была применена) до биографического очерка, носящего порой почти энциклопедический характер. In our basic sources - Books of the regional memory - the nature of records varies greatly: from the minimum, «installation» data repressed (full name, year and place of birth, place of residence, even without the guidance, what kind of repression was applied) to the biographical sketch that is sometimes almost encyclopedic in nature. Это, в свою очередь, зависит от многих вещей: какие источники были доступны составителям, какими из этих источников они предпочитали пользоваться, какие сведения о человеке и о том, что с ним сделали, считали первостепенными. This, in turn, depends on many things: what sources were available to compilers, which of these sources, they prefer to use the information about the person and that it did, the primary thought.
Дело, конечно, не только в том, что очень часто наличествующие биографические данные оказываются всего лишь «отходами» процесса реабилитации, но и в неполноте и до некоторой степени неточности самих архивных источников. The thing is, of course, not only that the very existence often biographical data are provided only «waste» rehabilitation process, but also incomplete and to some degree of inaccuracy of the archival sources. Даже когда речь идет о судебной репрессии и сведения восходят к архивно-следственному делу, содержащему, как правило, все нужные данные, мы рискуем получить не вполне точную картину. Even when it comes to judicial repression and the attention goes to the archives, investigating the cause of, containing, as a rule, all the necessary data, we can not quite get an accurate picture. Например, в архивно-следственном деле чаще всего указывается последнее место работы перед арестом, но человека часто увольняли с его основной работы еще до ареста, и он вынужден был зарабатывать чем придется. For example, the Documentation and Investigation of the case more often than not indicates the last place of work before the arrest, but people are often dismissed from his main work before the arrest, and he had to earn what would have. В результате профессор русской словесности может быть представлен в деле как помощник библиотекаря в районном Доме культуры, или учетчик на складе и т.п. As a result, the professor of Russian literature may be presented in as assistant librarian in the district House of Culture, or the recorder at the moment, etc. Неточности и несовпадения с семейной памятью возможны в дате ареста, часто оформлявшегося задним числом, в исковерканном написании в архивно-следственном деле места рождения или домашнего адреса арестованного, в других данных. Inaccuracies and inconsistencies with the family may be in memory of the date of arrest, often arranged with hindsight, the writing in the Archives louse Investigation of place of birth or home address of the arrested person, in other data.
В случае административных репрессий получить информацию даже анкетного характера еще труднее. In the case of administrative repression questionnaire to obtain information even more difficult nature. Достаточно сказать, что во многих документах, связанных с раскулачиванием и депортацией, основной единицей учета является не отдельный человек, а семья в целом. Suffice it to say that many documents relating to raskulachivaniem and deportation, the basic unit of accounting is not an individual but the family as a whole.
И последнее. And the last. Иногда в различных Книгах памяти повторяются одни и те же имена. Sometimes the memory of various books repeated the same names. Такое дублирование может возникнуть, например, из-за того, что в одном регионе человек попал в список потому, что он здесь жил и здесь его репрессировали, а в другом – потому, что сюда он был сослан на спецпоселение. Such duplication might occur, for example, due to the fact that in one region, people got on the list because he lived here, and here his repressed, while in the other - because here he was exiled to spetsposelenie. Кроме того, в последние годы в целый ряд Книг памяти стали включать имена земляков – людей, родившихся в данном регионе, а репрессированных в другом. In addition, in recent years a number of books to include the names of your fellow countrymen - people born in the region, and repressed in another. При этом в качестве источника используются не архивно-следственные дела, а данные из Книг памяти тех регионов, где человек был подвергнут репрессии, иногда информация берется из предыдущих изданий нашего диска «Жертвы политического террора в СССР». At the same time as the source used by the Documentation and not investigating the case, and the data from the Book of the memory of those regions, where the man was subjected to repression, sometimes information is taken from previous editions of the disc «The victims of political terror in the USSR». Этот подход несомненно оправдан с краеведческой точки зрения, но приводит к дублированию информации в нашем издании. This approach is certainly justified in terms of regional studies, but also leads to duplication of information in our publication. Когда мы сводили воедино справки из различных региональных Книг памяти, то лишь частично смогли исключить повторяющиеся имена – сделать это полностью у нас просто не было физической возможности. When we integrate information from a variety of regional books of memory, it is only partially able to delete duplicate names - do it totally, we just did not have the physical ability. Эта работа не поддается полной автоматизации, так как иногда в «дубликатных» записях содержится дополнительная информация. This work is not fully automatic, as sometimes in the «dublikatnyh» records contain additional information. Заметим, впрочем, что разные записи, в которых речь идет об одном и том же человеке, далеко не всегда являются «дубликатами»: довольно часто это записи о разных репрессиях, которым этот человек подвергался в разные годы. Note, however, that different records, which is the same person is not always the «duplicate»: quite often it is the recording of various repressions by the person subjected to different years.
Некоторые Книги памяти, вышедшие в последние годы, к сожалению, вообще не удалось включить в нашу альбом из-за неунифицированного формата статей. Some Books of Memory, published in recent years, unfortunately, have not been able to include in our album because of the format neunifitsirovannogo articles. Приведение таких статей к общему формату, вычленение необходимых сведений и поиск недостающих данных потребовали бы в каждом случае индивидуальных исследований, проведение которых требует длительного времени. Bringing such items to a common format, Identification of information and search the missing data would be required in each individual case studies, which require a long time. Мы просим прощения у всех тех, чьи материалы по вышеуказанным причинам мы не сумели интегрировать в общую базу. We ask forgiveness from all those whose contributions to the above reasons, we have not been able to integrate into a common database.
В то же время при подготовке 4-го издания диска «Жертвы политического террора в СССР», которое послужило основой публикуемых списков, мы включили в него не только материалы вновь вышедших в разных регионах Книги памяти, но и данные из целого ряда дополнительных источников. At the same time in the preparation of 4-th edition of the disc «The victims of political terror in the USSR», which is the basis of published lists, we include not only material re-released in different parts of the Book of memory, but data from a variety of additional sources. Особенно хотелось бы отметить здесь: I would particularly like to mention here:
– сведения о жертвах административных репрессий, полученные от информационных центров Управлений внутренних дел по всей России через отдел реабилитации ГИАЦ МВД РФ – более 750 тысяч новых имен из 60 субъектов Федерации; - Administrative information about the victims of repression from the information centers, Department of Internal Affairs in Russia through the rehabilitation ГИАЦ Ministry of Internal Affairs of Russia - more than 750 thousand new names of the 60 subjects of the Russian Federation;
– данные о разных категориях жертв репрессий из регионов, где Книг памяти еще нет: Бурятии, Дагестана, Ингушетии, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Чувашии, из Приморского края, Вологодской, Воронежской, Калининградской, Камчатской, Пензенской, Саратовской, Тамбовской, Челябинской областей; - Data on the different categories of victims of repression in the regions where the books have no memory: Buryatia, Dagestan, Ingushetia, Kabardino-Balkaria, Karachay-Cherkessia, Chuvashia, of Primorsky Kray, Vologda, Voronezh, Kaliningrad, Kamchatka, Penza, Saratov, Tambov, Chelyabinsk regions;
– материалы еще не вышедших очередных томов Книг памяти из Белгородской, Астраханской, Тверской областей и из Санкт-Петербурга, - The materials have not yet left the regular volumes of books from the Memory Belgorod, Astrakhan, Tver and St. Petersburg,
– материалы реабилитационного производства Прокуратуры Москвы за последние десять лет (около 20 тыс. имен); - Rehabilitation of production materials the Prosecutor's Office in Moscow for the last ten years (about 20 thousand names);
– данные о репрессированных москвичах, переданную нам газетой «Московская правда» (около 15 тыс. имен): - Data on repressed Moscow sent us the newspaper «Moskovskaya Pravda» (about 15 thousand names):
– сведения о жертвах репрессий, предоставленные Белорусским «Мемориалом» (около 80 тысяч справок); - Information about the victims of repression by the Belarusian «Memorial» (about 80 thousand references);
– 6,5 тысяч справок о немцах-трудармейцах от проекта «Возвращенные имена» (Нижний Тагил); - 6.5 thousand references to Germans-trudarmeytsah of the project «Returned Names» (Nizhni Tagil);
– более 25 тысяч имен спецпоселенцев от Одесского Академического центра - More than 25 thousand names spetsposelentsev from Odessa academic center
Кроме того, включены сведения из собственных баз данных нескольких региональных организаций Международного общества «Мемориал»: прежде всего, Томской, Красноярской, Санкт-Петербургской, Пензенской, Пермской, Московской. In addition, included details from their own databases of several regional organizations, the International Society «Memorial»: first of all, Tomsk, Krasnoyarsk, St. Petersburg, Penza, Perm, Moscow.
Общее число справок, восходящих к базам данных «Мемориала», составляет, конечно, небольшую долю от массива имен, аккумулированных на диске. The total number of references back to the database «Memorial», is, of course, a small fraction of the array of names accumulated on the disk. Однако, благодаря наличию у «Мемориала» ряда целенаправленных исследовательских проектов, в этих справках достаточно репрезентативно отражены некоторые категории репрессированных, обычно слабо представленные в региональных изданиях (например, российские социалисты и анархисты, которых власть упорно и непрерывно преследовала в течение десятилетий, а также осужденные по «идеологическим» статьям Уголовного кодекса после 5 марта 1953 г.). However, due to the presence of the «Memorial» a number of targeted research projects, these certificates are sufficiently representative number categories repressed, usually poorly represented in the regional editions (eg, the Russian socialists and anarchists, whom the authorities persistently and continuously pursued for decades, as well as convicted on the «ideological» articles of the Criminal Code since March 5, 1953).
Форматы, количество и качество информации в предоставленных нам материалах существенно разнились, что ставило перед нами серьезные технические проблемы. Formats, the number and quality of information provided to us substantially different materials, which poses serious technical problems. К сожалению далеко не во всех случаях в нашем распоряжении была электронная версия Книг памяти или соответствующая база данных. Unfortunately not all cases, we have had electronic version of the book of memory or the database. Значительную часть материала (20–25%) нам пришлось сканировать. Much of the material (20-25%) we had to crawl. И хотя мы старались максимально исправить погрешности распознавания, часть ошибок наверняка ускользнула от нашего внимания. And while we tried to maximize correct recognition errors, some errors surely slipped from our attention. Всю собранную информацию, весьма разнородную как по составу биографических сведений, так и по форме подачи, необходимо было свести к единой табличной форме, чтобы сделать возможной хотя бы минимальную поисковую работу. All information gathered is very diverse as the composition of biographical data, and form submission, it was necessary to reduce to a common tabular format to enable at least the minimum search. Не всегда нам это в полной мере удалось. Not always, we are fully managed. Мы заранее приносим глубокие извинения за все ошибки и несообразности, которые могут встретиться в нашем издании. We offer deep apologies in advance for all errors and preposterous, that may be encountered in our publication. Надеемся, что в будущем нам удастся их устранить. We hope that in future we will be able to fix them.
Без усилий сотен людей и многих организаций, собиравших персональную информацию о жертвах политических репрессий в СССР, данная работа не могла бы быть выполнена. Without the efforts of hundreds of people and many organizations that collects personally identifiable information about the victims of political repression in the Soviet Union, this work could not be done.
- в Казахстане списки нам предоставили Комитет национальной безопасности РК (М.Жакеев), общество «Адилет» (С.Р.Айтмамбетова, О.Б.Харламова), Ассоциация жертв незаконных репрессий г. Астаны и Акмолинской области (В.М.Гринев); благодарим также В.В.Горецкого и Г.Н.Карсакову (Караганда); in Kazakhstan, we have provided lists of the National Security Committee (M. Jacquet), Society «Adilet» (S. R. Aytmambetova, OB Kharlamova), the Association of Victims of illegal repression of Astana and Akmola region (VM Grinev) ; also thank VV Goretsky and GN Karsakovu (Karaganda);
- в Белоруссии – базу данных предоставил Белорусский «Мемориал» (И.Кузнецов, …), в подготовке участвовало также общество «Диариуш» Belarus - a database provided Belarusian «Memorial» (I. Kuznetsov, ...), also participated in the preparation of the society «Diariush»
- на Украине – фрагмент базы данных о жертвах репрессий Одесской области и списки спецпоселенцев предоставил Одесский академический центр (Л.В.Ковальчук, Г.А.Разумов); в Харькове списки были подготовлены Г.Ф.Коротаевой, нам они предоставлены Харьковской правозащитной группой (Е.Е.Захаров); электронную версию Книги памяти г. Мариуполя предоставила Г.М.Захарова («Мемориал»). Ukraine - a fragment of a database of victims of repression Odessa area and the lists provided spetsposelentsev Odessa academic center (LV Kovalchuk, GA Razumov) in Kharkiv lists were prepared by GF Korotaeva, we are provided with the Kharkiv Human Rights Protection Party ( E. Zakharov), the electronic version of the book in memory of Mariupol gave GM Zakharova ( «Memorial»).
- в Узбекистане списки подготовили сотрудники Фонда и Музея «Шахидлар Хотирасы» («Памяти жертв репрессий»), руководитель проф. in Uzbekistan have prepared lists of staff and the Museum of the Fund «Shahidlar Hotirasy» ( «In memory of victims of repression»), supervisor prof. Н.Ф.Каримов. NF Karimov.
Мы признательны нашим зарубежным коллегам: We are grateful to our colleagues overseas:
Мы выражаем самую искреннюю признательность многим людям и организациям в России, всем тем, кто по долгу службы или по велению души занимается подготовкой Книг памяти, или иной работой, связанной с увековечением памяти жертв политических репрессий. We express our most sincere gratitude to many people and organizations in Russia, all those who are on duty or on the orders of soul is preparing books of memory, or other work related to perpetuate the memory of victims of political repression. Без их труда этот диск не был бы создан. Without their work, this disc would not have been created.
Нам помогали и предоставляли материалы: П.И.Чепкин (Республика Алтай), М.Х.Куркиева (Ингушетия), Н.И.Лафишева, А.А.Хашева, Э.П.Хапова, С.В.Турчина (Кабардино-Балкария), Л.Б.Шалданова, А.С.Романов (Калмыкия), Ю.А.Дмитриев (Карелия), М.Б.Рогачев, И.В.Сажин (Коми), Ф.П.Сараев (Мордовия), М.В.Черепанов (Татарстан), Н.С.Абдин (Хакасия) Е.П.Дроздовская, Г.В.Ертмакова, А.Е.Краснова, В.Г.Ткаченко (Чувашия), Г.Д.Жданова (Алтайский край), Э.П.Черняк, С.А.Кропачев (Краснодарский край), А.А.Бабий (Красноярский край), Н.А.Шабельникова (Приморский край), М.А.Устинова (Ставропольский край), В.Д.Куликов, А.П.Лавренцов, М.М.Таран (Хабаровский край), Л.М.Журавлев (Амурская область), О.И.Корытова (Архангельск), Ю.С.Смирнов (Астрахань), Ю.Ю.Вейнгольд (Белгород), А.И.Семенов (Владимир), С.Н.Цветков (Вологда), В.И.Битюцкий, К.Б.Николаев (Воронеж), А.Л.Александров (Иркутск), Е.И.Смирнова (Калининград), Н.П.Мониковская, Ю.И.Калиниченко (Калуга), В.И.Шарипова (Тверь), К.Е.Казанцев (Кострома), А.Ф.Васенёв (Курган), А.А.Медведева, В.А.Харламов (Нижний Новгород), Н.А.Ольшанский, Н.Н.Трабер (Великий Новгород), С.А.Красильников, С.А.Папков (Новосибирск), М.А.Сбитнева (Омск), Т.Я.Алфертьева (Пенза), А.М.Калих, А.Б.Суслов (Пермь), И.В.Бельтюкова (Псков), А.Ю.Блинушов, Е.Макаренко (Рязань), А.Г.Косякин, Л.С.Дельцов, А.Д.Никитин, В.М.Селезнев (Саратов), Т.П.Трофимова (Свердловск), В.М.Кириллов (Нижний Тагил), А.А.Забелин, Е.В.Кодин (Смоленск), Н.М.Бородулин, Т.А.Кротова, Г.И.Ходякова (Тамбов), Е.И.Кравцова, И.Г.Дядькин (Тверь), Б.П.Тренин, В.А.Ханевич, Ю.В.Яковлев (Томск), С.Л.Щеглов (Тула), С.А.Хрулев (Ульяновск), С.В.Костина (Миасс Челябинской области), Г.А.Жохова (Ярославль), Б.И.Беленкин, Г.О.Бувина, Н.С.Васильева, Е.М.Великанова, А.Г.Гладышева, Л.А.Головкова, М.В.Грант, В.А.Гринчук, М.И.Губина, А.Э.Гурьянов, Н.Н.Данилова, Л.А.Должанская, Л.С.Еремина, Й.Зигерт, И.В.Ильичев, Г.В.Иорданская, К.Г.Каледа, А.Г.Козлова, В.М.Корендюхина, Г.В.Кузовкин, А.Г.Лурье, Т.В.Львович, А.А.Макаров, В.Г.Макаров, Н.А.Малыхина, Т.В.Мельникова, С.В.Мироненко, К.Н.Морозов, А.П.Ненароков, Л.Г.Новак, И.И.Осипова, И.С.Островская, А.Г. We help and provide materials: PI Chepkin (Altai Republic), M. H. Kurkieva (Ingushetia), NI Lafisheva, AA Hasheva, EP Khapov, SV Турчина (Kabardin -Balkaria), LB Shaldanova, A. Romanov (Kalmykia), A. Dmitriev (Karelia), M. B. Rogachev, I. Sazhin (Komi), FP Saraev (Mordoviya ), M. V. Cherepanov (Tatarstan), NS Abdin (Khakassia) EP Drozdovskaya, GV Ertmakova, AE Krasnov, VG Tkachenko (Chuvashia), GD Zhdanova (Altai region), E. Cherniak, SA Kropachyov (Krasnodar Region), A. Babiy (Krasnoyarsk Region), NA Shabelnikova (Primorskiy Kray), MA Ustinov (Stavropol region ), VD Kulikov, AP Lavrentsov, M. Taran (Khabarovsk Territory), LM Zhuravlyov (Amur Region), OI Korytova (Arkhangelsk), S. Smirnov (Astrahan ), Yu Yu Veyngold (Belgorod), A. Semenov (Vladimir), S. Tsvetkov (Vologda), VI Bityutsky, B. K. Nikolaev (Voronezh), AL Alexandrov ( Irkutsk), and EI Smirnov (Kaliningrad), NP Monikovskaya, Yu.I. Kalinichenko (Kaluga), VI Sharipova (Tver), K. E. Kazantsev (Kostroma), AF Vasenev (Barrow), and AA Medvedev, and VA Kharlamov (Nizhny Novgorod), NA Olshanski, N. Traber (Veliky Novgorod), S. Krasilnikov, S. folder (Novosibirsk) , MA Sbitneva (Omsk), T. J. Alferteva (Penza), AM Kalih, AB Suslov (Perm), IV Beltukova (Pskov), A.Yu. Blinushov, E . Makarenko (Ryazan), AG Kosyakin, LS speculators, A. Nikitin, VM Seleznev (Saratov), TP Trofimova (Sverdlovsk), VM Kirillov (Nizhny Tagil ) AA Zabelin, E. Codina (Smolensk), NM Borodulin, T. A. Krotov, GI Hodyakova (Tambov), EI Kravtsov, IG Dyadkin ( Tver), BP Trenin, VA Hanevich, Yu.V. Yakovlev (Tomsk), S. Shcheglov (Tula), SA Hrulev (Ulyanovsk), SV Kostin (Miass Cheliabinsk area), GA Zhohova (Yaroslavl), BI Belenkin, GO Buvina, N. Vasilieva, EM Velikanova, AG Gladysheva, LA Golovkova, M. B. Grant, VA Grinchuk, MI Gubina, AE Guryanov, NN Danilova, LA Должанская, L. S. Eremin, J. Zigert, IV Il'ichev, G. Jordan, K. Kaleda, AG Kozlov, VM Korendyuhina, GV Kuzovkin, AG Lurie, T. L., A. Makarov, B. G. Makarov, NA Malychina, TV Mel'nikova, SV Mironenko, KN Morozov, AP unintentionally, LG Nowak, II Osipova, IS Ostrovskaya, AG Паповян, Н.М.Перемышленникова, Н.В.Петров, А.З.Рачинский, Г.Н.Селезнева, Т.А.Семенова, Т.Сергеева, А.В.Соколов, А.К.Сорокин, А.С.Степанов, В.А.Тиханова, Н.А.Ушацкая, В.С.Христофоров, С.Н.Цибульская, С.А.Чарный, Е.Л.Чуракова, Г.С.Шведов, В.А.Шенталинский, Л.А.Щербакова (Москва), Н.М.Балацкая, А.В.Кобак, Т.В.Моргачева, А.Я.Разумов, И.А.Флиге (Санкт-Петербург), А.В.Дубовик (Днепропетровск, Украина). Papovyan, NM Peremyshlennikova, NV Petrov, AZ Rachinsky, GN Seleznev, TA Semenova, TV Sergeeva, AV Sokolov, A. Sorokin, A. S. Stepanov, VA Tihanova, NA Ušacka, VS Khristoforov, SN Tsibulsky, SA Czarna, EL Churakova, G. Shvedov, VA Shentalinsky, LA Shcherbakov (Moscow), NM Balatskaya, A. Kobak, T. Morgacheva, AJ Razumov, IA Flige (St. Petersburg), AV Dubovick (Dnipropetrovsk, Ukraine).
Мы особенно признательны поддержавшим проект министру внутренних дел России Р.Г.Нургалиеву и заместителю министра А.А.Чекалину. We are especially grateful to have supported the project, Minister of Internal Affairs of Russia R. G. Nurgaliyev and the Deputy Minister of AA Chekalin. Мы искренне признательны руководству отдела реабилитации ГИАЦ МВД РФ (В.В.Козин, А.И.Белюкова), которые организовали взаимодействие проекта с региональными информационными центрами МВД РФ. We sincerely appreciate the leadership of the department of rehabilitation ГИАЦ Ministry of Internal Affairs of Russia (V. Kozin, AI Belyukova), which organized the project liaison with the regional information centers of Russian Federation Ministry of Internal Affairs.
Благодарим всех архивистов ФСБ России, участвовавших в работе над региональными Книгами памяти, и руководителя архивной службы ФСБ РФ В.С.Христофорова. Thanks to all of Russia's FSB archivists involved in the work of regional books of memory, and the head of the archives of the FSB RF VS Khristoforova.
Выражаем благодарность администрациям многих регионов России, откликнувшимся на нашу просьбу о присылке материалов: республик Бурятия, Дагестан, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия; Астраханской, Белгородской, Иркутской, Кировской, Костромской, Псковской, Ростовской, Челябинской, Читинской областей. We express our gratitude to the administrations of many regions of Russia, responded to our request for sending materials: the republics of Buryatia, Dagestan, Kabardino-Balkaria, Karachay-Cherkessia, Astrakhan, Belgorod, Irkutsk, Kirov, Kostroma, Pskov, Rostov, Chelyabinsk, Chita region.
Пользуемся случаем искренне поблагодарить организации, материалы которых включены в наше издание: газету «Московская правда», многие годы уделяющую постоянное внимание теме репрессий и публикующей списки жертв, Государственный архив РФ, архивную службу Республики Ингушетия, государственные архивы Республики Чувашия, Алтайского края, Курганской, Нижегородской, Свердловской и Тамбовской областей, прокуратуры города Москвы, Республики Мордовия, Архангельской и Ульяновской областей, архивы и информационные центры управлений внутренних дел, комиссии по восстановлению прав реабилитированных г.Москвы, Астраханской, Владимирской, Самарской, Ярославской и многих других областей; редакции Книг памяти республик Карелия, Коми, Татарстан, Белгородской, Омской, Псковской, Тверской областей, отделения Общества «Мемориал» в Хакасии, Воронеже, Краснодаре, Красноярске, Миассе, Омске, Пензе, Перми, Рязани, Санкт-Петербурге, Саратове, Сыктывкаре, Тамбове, Томске, Туле, Чебоксарах. We take this opportunity to thank sincerely the organization, materials are included in this edition: a newspaper «Moskovskaya Pravda», many years to pay sustained attention to the theme of repression and publish lists of victims, the State Archive of Russian Federation, the Archives of the Republic of Ingushetia, the state archives of the Republic of Chuvashia, Altai Krai, Kurgan, Nizhny Novgorod, Sverdlovsk and Tambov regions, the prosecutor's office in Moscow, the Republic of Mordovia, Arkhangelsk, and the Ulyanovsk region, archives and information centers of the Department of Internal Affairs, Commission for the restoration of rights of rehabilitated Moscow, Astrakhan, Vladimir, Samara, Yaroslavl and other areas; edition books memory of the Republics of Karelia, Komi, Tatarstan, Belgorod, Omsk, Pskov, Tver Region, Office of the «Memorial» in Khakassia, Voronezh, Krasnodar, Krasnoyarsk, Miass, Omsk, Penza, Perm, Ryazan, St. Petersburg, Saratov, Syktyvkar, Tambov , Tomsk, Tula, Cheboksary.
Руководитель проекта – Я.З.Рачинский. Project Manager - J. Z. Rachinsky.
Научный руководитель– А.Б.Рогинский. Supervisor-AB Roginsky.
Программное обеспечение – В.А. Software - VA Крахотин. Krahotin.
Консультирование – А.Ю.Даниэль, Н.Г.Охотин. Counseling - AY Daniel, NG Okhotin.
Координация – Е.Б.Жемкова, Н.Б.Мирза. Coordination - EB Zhemkova, NB Mirza.
Базой для публикуемых списков стало The basis for the published lists of a
4-е издание диска «Жертвы политического террора в СССР», 4 th edition disc «The victims of political terror in the USSR»,
выпущенное в 2007 году Released in 2007
Международным обществом «Мемориал» International Society «Memorial»
( www.memo.ru ), (Www.memo.ru),
совместно с together with
Уполномоченным по правам человека в РФ Commissioner for Human Rights in Russia
в сотрудничестве и при поддержке: in cooperation with and supported by:
Российской объединенной демократической партии «Яблоко» Russian United Democratic Party «Yabloko»
Международного благотворительного фонда им. International Charitable Fund. Д.С.Лихачева DS Likhachev
Швейцарской программы по развитию и сотрудничеству Swiss Program for Development and Cooperation
Интернет-версия осуществлена Internet version implemented
при поддержке with support
Швейцарской программы по развитию и сотрудничеству Swiss Program for Development and Cooperation
Замечания и вопросы просим присылать по адресу: Comments and questions please send to:
127051, Москва, Малый Каретный пер., д.12. 127051, Moscow, Maly Karetny trans., 12.
Общество «Мемориал», Society «Memorial»,
проект «Жертвы политического террора в СССР». project «The victims of political terror in the USSR».
E-mail nipc@memo.ru E-mail nipc@memo.ru
Тел. Tel. 650-78-83, факс 609-06-94 650-78-83, fax 609-06-94